6. Дети на Ближнем Востоке
Весь август мы колесили с двумя мальчишками – десяти и трех лет – по городам и весям и доехали из Петербурга через Украину, Молдову, Румынию, Болгарию, Грецию, Турцию, Сирию, Ливан и Иорданию до Акабского залива Красного моря (с заездом ко всем стоящим внимания достопримечательностям).
Когда мы пересекли границу Турции, нам невольно вспомнилось одно из наших посещений этой страны…
Три года назад мы были в Стамбуле на экскурсии вместе с нашим Ленькой (тогда семилеткой) и его другом Никитой. Экскурсовод рьяно пугал нас: «В Турции очень часто воруют детей. Смотрите, не отпускайте своих ни на шаг!». А наши хулиганы, внимательно выслушав пугалки, так и норовили куда-нибудь исчезнуть. При сходе на берег после катания по Босфору Никита увидел метрах в ста на проезжей части автобус с раскрытыми дверьми, и вдруг решил, что ему туда нужно… И дунул! Бегает он очень быстро. И он неминуемо уехал бы в неизвестном направлении на простом рейсовом стамбульском автобусе, если бы не наш Ленька. Пока родители, оглядываясь, пытались обнаружить шустрого отпрыска, Ленька увидел в автобусе никитину спину и понесся что есть духу с воплем: «Cто-о-о-ой, наза-а-а-ад!». Мальчик вывалился из автобуса спиной на друга как раз тогда, когда родители, тревожно оглядываясь, уже начали выстраивать сонмы версий о кражах, выкупах, детских криках и темных подвалах.
В тот наш приезд с турецкоподданными никто не общался – мы существовали в границах автобуса, и жители восточного мегаполиса представлялись нам чудовищными героями рассказов про ворованных детей. Автобусный инцидент добавил эмоций. Турки были совершенно ни при чем, но весь экскурсионный коллектив дружно зачислил их в маниакальных террористов, специализирующихся на кражах детей для продажи органов.
Естественно, въезжая в Турцию в этот раз, мы напряглись. Как будут реагировать на Востоке на нашу маленькую команду, веселящуюся местами невпопад? Ведь Димке три и передвигается он, в основном, бегом, поет песни иногда громче, чем следует, и Коран мы с ним еще не разучили.
Столкнулись мы с жителями Стамбула во время вынужденной остановки. Наш мини-вэн оказался в сервис-центре додж-крайслер-мерседес. А мы – в приемном покое автобольнички – огромном кондиционированном зале с Интернетом и столиками. Всем ожидавшим колесных друзей девушка разносила чай. Увидев наших мальчишек, дежурная обрадовалась, разулыбалась и, потрепав по голове старшего и чмокнув в макушку младшего, исчезла… А вернулась с тарелкой фруктов и парой пакетиков сока. Потом они скакали вокруг ребят уже вдвоем с напарницей, носили им соки, фрукты и печенья и хихикали с Димкой. Воображение рисовало: они (девушки) втираются в доверие к младшему (к старшему уже не вотрешься!), чтобы в удобный момент выманить его «на конфетку» и похитить. Турецкий мы не понимаем. О чем они говорят? Но тут выкатили нашу машину и мы засобирались. Девушки дружно махали руками Димке в ответ на его фривольное: «Пока-а-а!». Мы засомневались: может, им понравилось общаться с нашим сорванцом? Он, конечно, местами безумно мил… Не меньше, наверное, чем все остальные детки, в том числе и турецкие. На улицах Стамбула ребятни – навалом, и никакого дефицита общения с ребенками у турчанок быть, в принципе, не может.
Чем дальше мы углублялись на восток, тем больше расслаблялись. В Каппадокии Леньке, залезшему на скалу, вдруг стала аплодировать толпа местных туристов. Они щелкали его мыльницами и скандировали: «Спайдермэн!». Я поймала себя на мысли, что, будь я в Европе, мне бы не пришло в голову восхищаться чем-то подобным. И никаким европейцам – тоже. Они холодно окинули бы взглядом товарища, стоящего на пятиметровом уступе над землей, и пошли бы дальше.
Димку от восхищения разобрало желание спеть – душа просила. Он взобрался на безопасную, на его взгляд, площадку и запел своего «Капитана». Вошел в раж, и через полкуплета его окружала толпа человек в 20. Димка, почувствовав внимание аудитории, утроил усилия – он стал вертеться и взывать жестами к благодарной публике. А та, знай себе, щелкала аппаратами… Димка понял: здесь он – король!
А потом мы отправились в ресторан. В ресторане официант, принеся димкин заказ, схватил ложечку, присел около малыша и, к нашему удивлению, предпринял попытку его покормить. Наш прохиндей воспринял это как должное: раз предлагают сервис такого уровня, глупо же отказываться?! И с королевским достоинством открыл рот.
Мы въехали в Сирию. Там было мусульман гораздо больше. Когда я пришла в себя от культурных шоков и когда саронг, арафатка (головной клетчатый платок) и женские одеяния, скрывающие их хозяйку по глаза, стали казаться модной и красивой одеждой, я присмотрелась к местной детворе. В мусульманских семьях лет до 6-7 (у всех по-разному) ребенок находится при матери. А матери (если они правоверные, конечно), как известно, нос никуда не высовывают: в машине – внутри наглухо тонированного салона, на прогулке – только там, где есть другие женщины, и так далее. Пару раз я была свидетелем мучений довольно больших мальчиков: они, рискуя умереть от скуки, уже не первый час висли на перилах одежного бутика, а матери рьяно копались в шмотках. Зато, когда в такой домостройной семье мальчишка переходит под юрисдикцию отца, – все, его детство на этом заканчивается, он взрослеет за месяц, приобретает отцовскую серьезность и со всем еще своим детским максимализмом готов впитывать любые моральные и даже политические настройки. Он взрослый.
На Латакийском пляже, предназначенном, как и все блага жизни, в основном, для мужчин, несколько арабов катали наших мальчишек на матрасе, другие строили для них песчаные крепости, в промышленных масштабах плодили песчаных зайцев и медведей с помощью наших формочек… И к своим ребятам у них было точно такое же отношение – ласковое и внимательное. Особенно, когда чинные матери подпускали мужчин к своим детям поближе…
В семьях же, где домострой не так развит (а таких все-таки больше половины), к детям относятся тоже очень хорошо. И к своим, и к чужим! И прощают им громадное большинство шалостей, не делая попыток остановить… Закон прост: «Дети – они такие милые! Пусть делают, что хотят, а мы им в этом поможем!». В этом, наверное, одинаковое количество и плюсов, и минусов… Да все на Востоке немножко непривычно и по-другому.
На городском пляже в Бейруте димкиным ведерком завладела местная малышка. Димка не против дать поиграть в свои игрушки, но пришла пора уходить, и хозяин решил свое ведро забрать. Не тут-то было! С угрожающим писком девочка прижала игрушку к себе. «Это же мое!» – доказывал сын, не понимая, что его слова улетают в пропасть разноязычия. Потом он стал действовать более дипломатично. Скроил умильную рожицу и ласково запросил: «Отдай ведерко, а? А то я ухожу! Ну отдай ведерко!». Все было без толку, визг продолжался. Мы уже решили оставить ведерко ливанской малютке, но тут подоспел старший – Ленька – с двумя сухариками (по числу рук) и ловко обменял их на наше имущество. Все это наблюдали обе мамаши – и я, и ливанка. Но та смотрела и улыбалась с выражением «внутреннее умиротворение»… Любая европейская мать уже бы передала ведро хозяину и отчитала бы своего ребенка. Но не на Востоке, где детские решения уважают…
Ночуя в турецкой глубинке в кемпинге у одного курдского селянина, мы познакомились с его сыновьями. Старшему, Ахмету, лет 7. Двое других – Эйнес и Эйсад – держатся за брата. Когда мы въехали, мальчишки кинулись здороваться и знакомиться. Потом они внимательно наблюдали, как мои мужчины ставят палатку, а я сооружаю ужин. Потом выясняли, а что там, внутри нашей машины? Схватили и мгновенно умяли пакет чипсов. Когда надоело играть в мяч, прибежали снова и просто-таки поселились в нашем микролагере. Домино, несмотря на полное незнание правил, пошло «на ура». Стемнело. Димка лег спать. А мальчишки до того приросли, что, похоже, и ночевать хотели в нашей палатке. Их никто и не думал отзывать. Когда они попытались обшарить машину, супругу пришлось шугануть турецкую банду и красноречивыми махами ног в направлении задов показать, что пора и честь знать. А мать и отец – хозяева кемпинга – с умилением глядели на проделки отпрысков. «Внутреннее умиротворение» – было написано на их лицах.
Самое же приятное общение у нас получилось с иорданской семьей. На автопарковке с прекрасным видом на гладь Мертвого моря отдыхала семья из Аммана с тремя ребятишками. Благоухал кальян, горел костер. Мы оказались рядом и отнесли половину припасенной дыни соседям. Увидев, что родители общаются, иорданские малыши и наши Димка и Ленька устроили совместную беготню – Ленька, расставив руки, ловил всех. Язык, обычаи и прочая ерунда им всем были совершенно без надобности. Они ели дыню и какие-то местные фрукты, которые нам в ответ вручило иорданское семейство, хохотали, носились, сталкивались, обнимались. Когда мы с амманской мамой решили, что пора отдохнуть, детишки сами уселись на бордюр рядышком. Тут Димка понял, что его час настал, и проорал что есть мочи сингл «Спят усталые игрушки». Все похлопали, даже самая маленькая. Амманская девочка Николь тоже спела что-то, а мальчуган исполнил танец. После чего опять пошла веселая беготня… Прощались мы долго, бегали от машины к машине и увезли с собой, кроме приятных воспоминаний, иорданскую тарелку с диковинными иорданскими фруктами…
Элли Джонатан
Обратите внимание, эти записи точно будут Вам интересны:
- Путь к пятому морю. 5 часть.
- Путь к пятому морю. 7 часть.
- Путь к пятому морю. 8 часть.
- Переделкино. История о самоходных бабуськах.
- Путешествия с прицепом
- Горнолыжное шале на колесах
- «Сервас»: ночлег в обмен на общение
